Какие сами – такие и сани
Знакомая в замешательстве: купила кости для собаки, оставила в сенях. Поздно вечером вышла и ахнула: лавка светилась зеленоватым светом.
Говяжьи кости фосфоресцировали, что новогодняя елка. С какого перепугу корова фосфора объелась? Или дурашка что-то на мусорке сжевала? На всякий случай выбросила кости, не то собака станет, как у Баскервилей. «А какое же было тогда мясо?» Ну, везде нас стараются обхитрить, объегорить, обмануть.
***
По части приспособляемости, выживаемости да деловой хватки конкурентов провинциалам нет. В девяностых годах на один завод привезли целые свертки импортной наждачной бумаги. Бабоньки и разглядели, что под слоем наждака находится отличная плотная ткань. Раз ее – в стиральные машины, металл отстал и на выходе получилась прекрасная ткань. Оставалось ее покрасить и сшить юбку. Или куртку. Или платье. Или рубашку. Кто что пожелает! Когда в магазине шаром покати, этот импорт на ура пошел. Мне не стыдно было ходить в «наждачной» юбке. Все носили эту изобретенную одежку и хвалили собственную хитрость.
***
Гоняют и гоняют с улицы Гомельской частников, привозящих из сел деревенское молочко, сливки, творожок, яйца с такой желтизной посередине, хоть глаза зажмуривай, жирных кур и гусей, мясо. «Дайте людям работать, – протестуют приезжие. – Горожанам хочется ведь испить настоящего молочка, съесть жирную куриную ножку. Что в этом плохого?» – «Пусть идут на рынок. Там лаборатория, проверяют продукцию». Не идут.
***
И тогда проверяющие открывают мне глаза: молочко через сепаратор пропустит, сливочки вон какие дорогие, а кто ж купит синеватое молоко? Достаточно в бутылочку добавить каплю морковного сока, оно и пожелтеет и раскупится. Правда, горожане морщатся: что-то молоко невкусным стало. А ругаться бесполезно. Частники так тебя отчихвостят – в другой раз неповадно будет о качестве спрашивать.
***
А как лихо можно картофаном торговать! На дно ведра кладется большущая картофелина, сверху досыпается разным калибром, в итоге граммов не четыреста тебя обвесят. А курам своим добавляют в корма желтую краску – вот тебе и солнце! Не от травы зеленой да воды речной. Не все, конечно, так поступают, но большинству богатым хочется быть больше, чем честным.
***
А как снег да лед разделяют нас! Два дня шел дождь, в среду невозможно было пройти по улицам – ледяной каток. А прохожие умудрялись идти по дорогам да по еще не осевшему снегу. Наша управляющая организация ориентируется быстро. Дворники ранним утром насыпали черную дорожку вдоль заборчика, отделяющего палисадники от улиц. Люди шли, как гуси, друг за другом: больно узенькой была черная спасительная полоса. Но она внезапно кончалась на улице Гомельской, там, где начинаются магазинчики и оптовые склады. Частные! И прохожие мигом превращались из муниципальных жителей в существа с другой планеты. А как можно перелететь Гомельскую до остановки транспорта?
***
На углу Ирина Шумахер продает пирожки. Сколола лед возле себя, не поленилась и снежную горку, в которую превратились три ступеньки, ведущие прямо в магазин, очистить. И народ, сначала обегающий ледяную глыбу и магазин, пошел по нескользким ступенькам, заходя напрямую в торговую точку. Всем хорошо.
***
Посади уральского мужика в болото, он уже на второй день, почесывая горячий от солнца затылок, в одном большом минусе найдет два жирных плюса. Сверху солнце, а ноги в воде. Хорошо! Даже приятно. Рядом клюква произрастает. Можно собирать да продавать. Ах ты, смекалка русская! Ученые говорят, что после атомного взрыва выживут только тараканы да крысы. Есть третий претендент на выживание: уральские провинциалы.
Напоследок мысль среды: соль жизни в том, что она не сахар.
Ваша Редькина