Как я выбрала профессию

На журналистику выбор пал еще в годы моего пионерского детства. В то время вместо ксерокса для получения копии документов использовали копирку. Для тех, кто не знает, – это такая тонкая бумага с краской на обратной стороне. Если проложить ее между слоями бумаги, то при рисовании или печатании получается два экземпляра. Так вот, с помощью этой копирки мы с одноклассниками распространяли по школе листовки с петицией против смертной казни.

А началось все со стенгазеты. Мы с двумя девчонками с четвертого по восьмой рисовали классную стенгазету. Как правило, это делалось к праздникам – Новому году, Дню солидарности трудящихся… Поводы находились раз в месяц. Ватман делился, в соответствии с законами жанра, на несколько частей, на центральной из которых рисовался Дед Мороз или крестьянка с серпом (в зависимости от события), добавлялось описание праздника, его значение для советского школьника, опрос или лучшее классное сочинение на тему. Мы писали о наших достижениях, вклеивали фотографии события. К примеру, наш 7 «В» победил в общешкольном конкурсе «А ну-ка, девочки!» – это было событие, достойное фоторепортажа. С вопросом на тему «Куда, как вы думаете, пойдет металлолом, который мы собрали?» я приставала к одноклассникам в 6 классе. И надо сказать, отвечали ребята очень серьезно. Мы тогда мечтали, что собранные по подворотням сковородки, куски арматуры и ржавые жестянки пойдут на постройку железной дороги или нового самолета.

Идея же с листовками пришла после того, как мы получили деликатное, но четкое указание от классного руководителя снять и никому не показывать стенгазету, в которой была переписана статья из «Комсомольской правды» о вынесении смертного приговора молодому человеку, убившему свою мать, и полемика по поводу моратория на смертную казнь. В СССР смертная казнь была. Но к концу 1980-х годов начались жаркие споры между ее сторонниками и противниками. В Москве. Сейчас я понимаю ужас нашей классной, которая, живя и работая в системе образования в далекой глубинке, однажды утром обнаружила у себя возле доски полемику на «закрытую» тему. Тогда же мне казалось, что наша Таисия Андреевна – просто деспот и убийца детского интереса ко всему живому. Тогда стенгазеты мы принципиально перестали выпускать, а перешли на подпольную журналистику. Но интерес к печатному слову, как вы видите, остался.

Татьяна Петрова,

главный редактор