О явном чуде и не только
Впервые Казанская икона Божией Матери прославилась в Казани в 1579 году.
В городе произошел страшный пожар. После многократного явления Богородицы во сне девятилетней девочке Матрене повеление копать землю на месте одного из сгоревших домов наконец принимают всерьез – если не церковные и городские власти, то родители Матрены. В земле находят икону, от которой многие страждущие получают исцеления, особенно пораженные недугом слепоты. Явное чудо! Но чтобы кроме основного повествовательного смысла увидеть в событии еще и исторический, надо обратить внимание на детали.
Прежде всего, время. Прошло меньше 30 лет со времени взятия Казани Иваном Грозным. Город еще только отстраивается. Победа далась большой ценой, но и результаты ее переоценить сложно: из подающего надежды Московского царства Россия превращается в супердержаву. Через Казань проходит дорога в Сибирь.
Обратим внимание и на место. Икону нашли в развалинах дома – там, где прежде была печка. Скорее всего, ее прятали: в печи или под печью было самое надежное место, чтобы скрывать ценности. Если так, то икона могла быть спрятана христианами еще до взятия Казани: известно, что только пленников-русских в Казани были тысячи – все мирные договоры с казанцами в период войн включали пункт «Освобождение русских пленных».
Историческое повествование доносит еще одну подробность: Матрена была дочерью стрельца. Миротворческий контингент стрельцов был расквартирован в городе неспроста. Долгие годы после взятия Казани весь регион был незаживающей раной: восстания местного населения и карательные экспедиции в ответ на них продолжались около пяти лет. Память о тех страшных событиях сохранилась даже в языке: «сирота казанская». Много тогда было казанских сирот.
Межнациональная напряженность сохранялась и к 1579 году. Пожар воспринимался как небесная кара русским, а обретение иконы, напротив, как чудесная поддержка православия. Религиозное сознание того времени было живее и непосредственнее сегодняшнего, и православная миссия в Казани, возглавляемая подвижниками свв. Гурием, Варсонофием, Германом, а потом Гермогеном, сделала для установления мира не меньше, чем стрелецкие отряды.
И самое-то интересное: священник, который был свидетелем удивительной находки, который сам нес икону до храма, а через 15 лет записал повествование о чудесах и обретении Казанской иконы, – этот священник стал в будущем патриархом. В монашестве его имя было Ермоген, или Гермоген. Тот самый патриарх Гермоген, который из оккупированной поляками Москвы посылал воззвания еще свободным городам, который вдохновил народное ополчение, а сам мученически погиб в застенках…
Николай Солодов