С такими родителями детей оставлять страшно

Дом. Невзрачный, серый. Одним своим видом говорящий – нет, даже кричащий о том, что внутри все так же уныло и безрадостно, как снаружи.

– Ты одна? – сотрудники комиссии по делам несовершеннолетних обращаются с порога к хозяйке.

– Одна, – кивает та.

 

Досадно, но ладно

Она, судя по всему, совсем не рада визиту гостей. Вероятно, догадывается о причинах их внезапного появления. Между тем в доме не все так печально, как кажется сначала. Чистенько, тепло, с намеком на уют. Единственное – нет света.

– Отключили, – как бы извиняясь, объясняет женщина и спешит заверить: – Завтра сделаем. Свет будет.

Кто и, главное, каким образом решит проблему, остается непонятным. Но сотрудников КДН больше волнует другое. Две крошки. Девочки-двойняшки, которым нет и месяца от роду. Специалисты в срочном порядке приехали в этот дом, потому что из отделения патологии новорожденных, где находились на лечении дети, поступил экстренный звонок. Медики сообщили о том, что мама из категории неблагополучных забрала девочек под расписку. Оказалось, что причиной стал конфликт. Родительница решила закурить в больнице, о чем сразу узнал медперсонал. Женщина, выслушав замечания, заявила, что оставаться здесь не намерена, и покинула учреждение. До дома добралась на такси с малышками на руках, завернутыми в собственную куртку.

– Как ты представляешь дальнейшую жизнь? – интересуются сотрудники КДН. – Денег нет, условий нет, элементарных детских вещей тоже. На что жить? Чем детей кормить?

Горе-мамаша что-то говорит о том, что ей стало жалко оставлять детей в больнице. Мол, таким маленьким уколы делают, а ведь это больно.

– А ты не делаешь им больно? Всем этим существованием? – немые вопросы будто повисают в воздухе.

Женщина понимает все без лишних слов. На ее лице отражаются грусть и досада, но через пару минут она соглашается: двойняшек нужно вернуть в больницу. Им, недоношенным, слабым от рождения, нужно полноценное питание, хороший уход и лечение.

Одеял для девочек в доме не находится. Завернуть не во что. Из куска какой-то плотной ткани, вероятно, некогда бывшей одеялом, сотрудники КДН сооружают два конверта. Укрывают малышек и ждут приезда скорой, чтобы вновь доставить детей в отделение патологии новорожденных.

 

Те, кого нельзя называть

– Вы думаете, для нас такие ситуации редкость? – вопрошает начальник комиссии по делам несовершеннолетних администрации Советского района Ляля Сарвардинова. – Нет, к сожалению. За двадцать лет работы чего я только не видела. Хотя, знаете, бывают такие тяжелые выезды, что даже я остаюсь под глубоким впечатлением.

Мы сидим в кабинете Ляли Садрыевны уже после того, как девочек-двойняшек увезли от матери. Я все еще мысленно там, в том доме. Что будет с детьми дальше? Какое их ждет будущее? Собеседница словно читает мои мысли.

– Чего-то хорошего от мамы ожидать сложно, – говорит Ляля Садрыевна. – Скорее всего, в дальнейшем будет ставиться вопрос о лишении ее родительских прав на девочек. Несколько лет назад ее лишили прав на сына. После этого она родила еще троих. С сожителем-инвалидом, больным туберкулезом, жили на пенсию бабушки, пили. Мы контролировали семью каждую неделю. Не видя другого выхода, предложили женщине устроить детей в реабилитационный центр, а самой взяться за голову. Ей бы работать пойти, а тут – снова беременна. К моменту рождения двойняшек сожитель умер, так и не записав на свое имя ни одного ребенка. Специалисты Комплексного центра предлагали помощь в установлении отцовства через суд – хоть деньги по потере кормильца будут. Мальчики по-прежнему на реабилитации, но мать склоняется к тому, чтобы писать отказ от них.

Подобных историй в КДН хоть отбавляй. Ляля Садрыевна показывает пухлую тетрадь и с горечью вздыхает:

– Мы по старинке ведем рукописный учет детей, изъятых из семей. Это самый крайний случай – лишать детей родителей. Но не в тех случаях, когда мамы и папы являются таковыми лишь условно. Как назвать женщину мамой, когда у нее, 33-летней, два ребенка воспитываются у бабушки, а остальные пятеро ютятся в комнате, где нет ни хлеба, ни молока, ни стола, ни табуретки? На окнах – тряпки, на стенах – рвань вместо обоев. Младшенький в кроватке, извините, ест собственные фекалии, а мама невозмутимо заявляет: «Ну, кто в детстве так не делал!».

Да… Опасная тетрадь в руках начальника КДН администрации района. Хоть не открывай. В ней на самом деле много неприятного, пугающего, резкого. Например, то, что еще в 2008 году изъятых из семей детей было 11, в 2010-м – уже 76. Потом это количество несколько поубавилось, но не кардинально. В прошлом году детей, которых забрали у нерадивых родителей, было 53.

 

Герои грустных романов

Неблагополучные семьи, в которых дети воспитываются в условиях, опасных для их жизни и здоровья, – головная боль не только сотрудников КДН. К этой проблеме подключаются все органы системы профилактики – в рейдах, экстренных вызовах, воспитательных беседах участвуют сотрудники полиции, социальные работники, психологи. И все они знают, как порой слабо родители реагируют на угрозу лишиться прав на детей. В большинстве таких случаев дети помещаются в госучреждения, а мам и пап на время ограничивают в правах, для того чтобы они могли устроиться на работу, навести порядок в доме и собственной голове. Иногда это помогает взрослым встряхнуться. А если нет, суд лишает их кровных прав, и они перестают быть для детей мамами и папами.

На конец 2016 года в КДН администрации Советского района на учете состояло 103 семьи – это 116 родителей и 204 ребенка. Все фамилии специалистам до боли знакомы. Кстати, у той самой тетради, в которой ведется учет изъятых из семьи детей, уже появилось продолжение. Начался новый год, а вместе с ним появились новые грустные данные.

Ребенка-инвалида изъяли из семьи, где год назад умерла мама-алкоголичка, а папа, также любитель выпить, на ребенка мало обращал внимания. Значение для него имели только деньги, которые получал на воспитание сына. На них он недавно купил два обручальных кольца, намереваясь жениться. Избранница – тоже знакомая КДН-щикам героиня их совсем не романтичных будней. Папу отправляли лечиться от алкоголизма – не помогло, пьет по-прежнему. Вот и к специалистам как-то пришел, еле держась на ногах. Что он даст сыну? Скорее, заберет последнее.

Не знаю, что должно произойти, но очень хочется, чтобы таких пьющих пап, безалаберных мам, равнодушия и родительской безответственности было меньше.

Екатерина Бастина