У Михаила Кривенцова свой мир – серебряный
Практически каждое утро у ворот Иверского женского монастыря притормаживает старенькая шестерка. Водитель не спеша входит в храм, тихой поступью спускается по бетонным ступенькам, где принимается за тонкую многогранную работу. Михаил Кривенцов работает при монастырской мастерской художником-ювелиром.
Впрочем, художником себя молодой человек не считает. Говорит, рисовать не умеет, да и не любит. Однако это ничуть не мешает ему создавать уникальные вещи, аналогов которым нет.
Наш гость настолько скромен, что предпочитает держать себя и собственный труд в тени. Даже во Всемирную паутину свои творения не выкладывает – считает, что людям ничего навязывать нельзя. И в мастерской ему проще было бы рассказать о своих коллегах, но не о себе. Он с удовольствием показывает рабочие места Светланы и Алексея, рассказывает о драгоценных камнях, обрамленных в металл, которые можно лицезреть на чудесных иконах в монастыре. После Михаил берет со стола исчерченный лист, демонстрирует деталь, небрежно набросанную им самим на бумаге.
– Самые главные детали – вот здесь, – мастер показывает на висок. – Это место, где рождаются узоры после того, как батюшка (отец Сергий Баранов – прим. автора) подает нам новую идею. Он для нас вдохновитель и настоящий художник.
К слову, с благословения отца Сергия наш собеседник и пришел к делу, которым занимается сейчас. Но интересоваться им Михаил начал много раньше, потому как старший брат его, к сожалению, рано ушедший из жизни, был ювелиром и даже организовал в городе официальную скупку драгметаллов.
– Совсем недолго я обучался тогда ювелирному мастерству, – вспоминает Михаил Николаевич. – Виной тому некоторые жизненные обстоятельства, о которых теперь вспоминать не хочется. Но как раз в тот переломный для себя момент я познакомился с батюшкой. Мы подолгу и помногу беседовали с ним, я потихоньку воцерковился, отец Сергий взял меня пономарем в собор. Во время одного из разговоров я и поведал о своем давнем увлечении ювелирным и филигранным искусством. Батюшка благословил на дело. Мы открыли небольшую мастерскую в храме на Васнецова. Оборудование, пусть и небогатое, было свое – досталось от брата. Понемногу с помощью книг, Интернета учился мастерить самостоятельно. А однажды, выезжая из храма, приметил на теплотрассе спящего мужчину – хорошо одетого, в приличной куртке, с ноутбуком за пазухой, правда, нетрезвого. Разбудил его, разговорились. Оказалось, он ювелир, приехал из Казахстана на заработки. Только в Орске у него не заладилось. Он переночевал при храме, а утром батюшка благословил его помочь мне. Работали мы с ним недолго, но плодотворно, сделали первый в моей практике филигранный нимб, который сейчас находится в оренбургском монастыре. Потом наши пути разошлись, но по сей день я вспоминаю этого человека с благодарностью.
В принципе, все, кто сегодня трудится в монастырских мастерских, пришли к отцу Сергию в поисках работы. Да так тут и остались.
– Батюшке хочется, чтобы монастырь сам себя обеспечивал, как в старые добрые времена, – добродушно улыбается Михаил. – Здесь есть свое небольшое хозяйство, хлебопекарня, восковая мастерская, иконописная, ювелирная. Но не на всю продукцию есть покупатели. Наши изделия – а мы в основном изготавливаем серебряные крестики – сбывать сложно: конкуренция большая. Главные соперники – российские заводы, у которых производство поставлено на поток. Мы специализируемся на крестиках – делаем порядка ста видов. Но главное наше преимущество – местная продукция дешевле заводской в несколько раз, при том, что серебро одинаковой 925 пробы. Я сам езжу по скупкам, отбираю нужный мне лом, в мастерской чищу драгметалл, проверяю на качество, довожу до стандарта, если нужно. Мы все готовые изделия отправляем в Уфу на опробирование, и здесь брака быть не должно. Нам хочется, чтобы в иконных лавках Орской епархии продавали изделия именно Иверского женского монастыря. Значит, работать нужно на совесть.
Плюсом ювелирной мастерской является и то, что Михаил – ювелир-филигранщик. У него есть такие вещицы, глядя на которые понимаешь: такое под силу лишь настоящему мастеру. Правда, сам Михаил считает, что научиться делать всевозможные шкатулки, яйца из тонких серебряных нитей может каждый. Но сколько же в каждом таком, казалось бы, воздушном изделии мини-узоров и хитросплетений!
– Да, узоров много, – подмечает Михаил. – Но при желании их можно повторить. Только вряд ли такая красота быстро найдет своего обладателя. Вот, к примеру, серебряное яйцо весом в сто граммов я до сих пор не могу продать: люди считают, что дорого. Но разве может быть совсем дешевой ручная работа, ведь в ней и душа, и мысли мастера…
Людмила Денисова