Между семейными ценностями и ценностью жизни не нужно выбирать
Сначала декриминализация статьи о домашнем насилии, а теперь попытки законодательно защитить права жертв подобных случаев. Нестыковка не только в быстрой перемене настроений властных структур, но и в самой сути ныне принимаемых изменений. Так, вместо того что обеспечить неприкосновенность пострадавшего лица, его призывают сохранить семью. Почему вопрос ставится так, что подвергшийся домашнему насилию человек оказывается перед выбором: спасти жизнь или сохранить семью?
Круглый стол в редакции «Орской газеты», посвященный вопросу домашнего насилия, приобрел характер дискуссионной площадки, где спикеры пришли к выводу, что корень всех бед – в обыденности зла и насилия. Люди попросту перестали реагировать на эти проявления как на что-то недопустимое и непозволительное.
Татьяна Петрова,
главный редактор
«Орской газеты»:
– Над разработкой законопроекта о домашнем насилии работают уже длительное время. Однако тот же вопрос поднимался лет 10 назад, и никаких сдвигов не произошло.
Фаузия Порфирьева,
психолог-консультант АНО «Центр практической психологии г. Орска»:
– Я думаю, что мы должны рассматривать насилие как банальность зла. Мы не говорим о том, что насилию больше подвергаются женщины или мужчины. Если мы рассматриваем проблему именно с точки зрения физического насилия, то нужно понимать, что СМИ и политическая система, которые допускают возникновение всевозможных террористических организаций, как раз и говорят о банальности насилия. В качестве первого толчка к насаждению насилия на всей планете была ситуация в Юго-славии, когда огромная семейственность стран показала, насколько беспредельны грани зла и насилия. Традиционное вторжение внешнего зла зиждется очень глубоко. Грани насилия – очень тонкие и зыбкие, потому что существует, кроме физического насилия, еще и нравственно-духовное, которое не менее опасно. При нем происходит дегуманизация личности. Она же поддерживается многими политическими структурами.
Вселенские масштабы насилия и жестокости, по мнению присутствующих, стали не просто обыденностью в нашем обществе, они плавно прививаются с детских лет. Первое проявление – полная свобода детей, которые еще не успели принять на себя бремя ответственности за собственные поступки.
Абдрахман Сагритдинов,
общественный деятель:
– Общество, в котором мы живем сейчас, навязано извне. Дети имеют право на все. Без всяких обязательств. Без всяких обязанностей. Таким образом, у них нет сдерживающих факторов. А у нас по отношению к ним нет никаких прав, мы не можем пресечь никакие плохие поступки.
Фаузия Порфирьева:
– Верно, права дает ювенальная юстиция. Но надо понимать, что права требуют глубоких нравственных позывов. Поэтому мы наблюдаем рост насилия среди подростков и детей. Сегодня позволительно пройти молча и спокойно рядом с первоклассником или второклассником, который ругается матом. Если вспомнить историю, то мат был оружием воинов – этими словами они убивали своих врагов. Когда дети и подростки используют нецензурную брань, это показатель снижения накала терпимости.
На этом фоне логично возник вопрос о воспитании детей. Способны ли родители привить ответственность своему ребенку, или же это обязательство, которое лежит на плечах государства и некой идеологической системы? Спикеры долго спорили не столько о методах воспитания, сколько об этапах взросления, когда есть возможность направить свое чадо в нужное русло, чтобы в итоге не пришлось пожинать плоды в виде агрессии и злобы.
Татьяна Петрова:
– Мы уже переходим на пласт воспитательной работы, которую должны проводить родители. А есть какая-то взаимосвязь между ответственностью и процессом воспитания? Как вы считаете?
Никита Петров,
практикующий психолог, автор двух книг:
– Воспитание ребенка заключается в том, чтобы на каждом этапе передавать ему ответственность. И таким способом укрепить в нем взрослую сторону личности. Все начинается в семье, где закладывается образ поведения во время конфликта. Если родители выступают в качестве тренеров конструктивного подхода, то ребенок сможет это применить в дальнейшем в своей жизни. Но дело в том, что передача ответственности происходит как раз в возрасте от 13 до 18 лет. В 13-14 ребенок узурпирует права. Он уже сам начинает решать, делать ему уроки или нет, с кем дружить, когда ему ложиться спать. И если родители действуют неосознанно, то и процедура передачи ответственности выходит криво.
Фаузия Порфирьева:
– Основа любого насилия – это снятие ответственности. Система закрытости, когда зло прикрыто так называемой балаклавой, помогает человеку совершать зло. Семья в данном случае выступает метафорической балаклавой, когда никто ничего не узнает. Эта маска помогает человеку де-факто и де-юре закрыть лицо. А это, в свою очередь, дает чувство неприкасаемости. И в итоге банальное отношение человека к сокрытию, где каждый может надеть на себя маску, взращивает в обществе зло. В глобальном смысле мы вторгаемся в благополучие жизнедеятельности всей планеты. А если рассматривать отношения детей и родителей, то это отчуждение, отсутствие взаимопроникновения. Мы упускаем базовую ценность нужности. Ребенку дается свобода, но с ней он ощущает холод и равнодушие к себе.
Татьяна Петрова:
– Отсутствие физического и психологического контакта – упущение родителей. Но только ли на них лежит вина за дальнейшее развитие ребенка и его лояльное отношение к насилию?
Абдрахман Сагритдинов:
– Вот это должно делать государство, ведь сегодня нет ни идеологии, ни нравственности. Все безнравственное воспринимается как банальность. Принцип сильного: насилие и к личности, и к государству, наплевательское отношение к ценностям. Модель транслируется отовсюду.
Спор о качестве воспитательного процесса и необходимости прививать ценности детям опять вернул дискутирую-
щих к тому, что заложенные в детстве нормы поведения отражаются на будущем. И если ребенок растет в обстановке насилия, то нет ничего удивительного, что он воспринимает как данность зло этого мира и не пытается ему противостоять добрыми поступками.
Фаузия Порфирьева:
– Поэтому и нужна система семейных ценностей.
Татьяна Петрова:
– Каким бы ни был мир вокруг, нам приходится ассимилироваться и подстраиваться под его законы. Мы же не можем полностью оградить себя и своих детей от происходящего вокруг.
Роман Мубараксин,
начальник отдела участковых уполномоченных полиции и ПДН ОП 4 МУ МВД России «Орское»:
– Заявлений о случаях домашнего насилия хватает. Чаще всего правонарушения происходят в семейно-бытовой обстановке. Подавляющее большинство потерпевших от противоправных действий зачастую обращается с заявлениями о прекращении разбирательства в отношении своих родственников. Частая причина, которую люди называют при этом: страх потерять источник дохода. Муж, к примеру, работает, а жена сидит с детьми дома. Если говорить об ответственности, то действующим законодательством предусмотрена и уголовная, и административная мера воздействия. При выявлении фактов домашнего насилия лицо, допустившее правонарушение, ставится на профилактический учет, участковый по месту жительства осуществляет за ним контроль, проводит индивидуальную профилактическую работу. Статья «Побои» (6.1.1 КоАП РФ), к примеру, предусматривает следующие санкции: штраф от 5 до 30 тысяч рублей, административный арест до 15 суток и обязательные работы. Повторное правонарушение влечет уголовную ответственность. Рычаг давления есть. Проблема в том, что потерпевшие не доводят дело до судебного разбирательства. Это статья частного обвинения, поэтому без соответствующего заявления закон бессилен.
Абдрахман Сагритдинов:
– В основе конфликтов лежат бытовые проблемы, которые начинаются с того, что женщина взваливает все на свои плечи, а потом высказывает претензии мужчине. С одной стороны, это правильно, сильная половина должна обеспечивать семью и оказывать внимание своей женщине. Но в нынешнее время не каждый может себя реализовать, а семью при этом надо кормить, одевать. Череда неурядиц выливается в претензии с ее стороны, а он, не находя вразумительного ответа, начинает поднимать руку.
Елена Марченко,
заведующая отделением социального обслуживания в полустационарной форме КЦСОН г. Орска:
– К сожалению, у нас даже нет четкого определения понятия «насилие». Поэтому людям сложно донести, как не переступить эту грань, чего делать нельзя. К тому же должно быть разграничение физического и психологического насилия, которое зачастую имеет еще большие последствия, ведь воздействует на душу, сознание.
Необходимо принимать меры по защите жертв насилия – в этом сошлись все присутствующие. Однако недостаточно завести уголовное дело или, как предполагает новый законопроект, выписать ордер. Иногда человеку требуется помощь юристов, психологов, кому-то просто некуда идти… И тогда очевидно, что жертва окажется один на один со своим тираном из-за страха остаться на улице.
Татьяна Петрова:
– Есть закон, который защитит жертву домашнего насилия. Но куда идти женщине с ребенком, которая очутится на улице, если решит уйти от тирана?
Елена Марченко:
– На территории Оренбургской области сейчас есть 3 кризисных отделения, куда женщина с ребенком может обратиться. Находятся они в Южном и Северном округах Оренбурга и в Бугуруслане. В принципе, у орчанок есть возможность попасть в эти отделения, но у многих возникают проблемы с транспортировкой. Сейчас мы пожинаем плоды негативных изменений в нашей жизни – проблемы в семьях, в том числе тех, которые возникают у детей. За оказанием психологической помощи всегда можно обратиться на телефон доверия. Это могут сделать и дети и взрослые. Также всегда можно прийти в Комплексный центр.
Абдрахман Сагритдинов:
– Пускай это будет не центр, но хотя бы небольшое отделение. К примеру, всем женщинам, приходящим в женскую консультацию, давалась бы информация об этом месте, куда можно прийти в случае необходимости: что их там примут, накормят, успокоят, предоставят юридическую помощь.
Подводя итоги беседы, которая из темы домашнего насилия перетекала в разные области человеческой жизни, эксперты признавались, что говорить о каких-то конкретных мерах по искоренению зла в обществе просто невозможно. Мы живем в мире, где желаемое можно получить силой, где сострадание считается недостатком, а насилие – единственным эффективным методом выживания. При этом мы способны снизить накал этого гнета. Достаточно не быть равнодушными к бедам других, а для этого нужно поднимать уровень самосознания и ответственности.
Елена Марченко:
– Возрождение семейных ценностей – это основа. А жертвам насилия нужна информация: куда обратиться по юридическим и правовым вопросам, где окажут психологическую помощь и поддержку. Мы наблюдаем отсутствие такой информации.
Абдрахман Сагритдинов:
– Нужно возвращаться к своим корням, к своему роду. Человек, уважающий свой род, понимает, что за ним стоят его предки, перед которыми придется отвечать. Нужны нравственное и духовное воспитание. Принуждать к вере не нужно, а вот давать понимание необходимо. Мы, родители, должны доносить, что есть какая-то грань…
Фаузия Порфирьева:
– Система семейных ценностей – это дорожная карта, где говорится, что нужно быть здоровым, счастливым, свободным и иметь достойное лицо. И пора прекратить быть равнодушными! Если мы видим, что с кем-то приключилась беда, нужно подойти и спросить: «Что с тобой происходит?».
Роман Мубараксин:
– Можно много говорить об истоках насилия. Семьи, в которых думают не о духовных ценностях и передаче ответственности ребенку, а о том, где бы напиться и забыться, были и будут в обозримом будущем. Такие не понимают ничего, кроме силы. Поэтому, на мой взгляд, сдерживающим фактором в совершении противоправных действий и применении насилия становится придание преступления огласке. И нужно ужесточать ответственность за преступления, связанные с бытовым насилием. Страх наказания профилактирует преступления.
Никита Петров:
– Семьи, где финансовые проблемы, бытовая неустроенность, одни из основных источников насилия. Но насилия полно и в обеспеченных семьях. Здесь всему виной неспособность управлять гневом. Саму по себе эмоцию гнева невозможно изжить. Это базовая эмоция. В определенных обстоятельствах гнев может спасти человеку жизнь, поможет отстоять свои интересы. Но в ситуации, когда нужно договориться с партнером или ребенком, когда нужно идти на компромисс, гнев – плохой помощник. Надо освоить навык контроля своих эмоций, тогда можно будет договориться в любой ситуации.
Мариам Сарибекян,
корреспондент