Что потеряла «Зулейха…»

Книга Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза» сразу стала бестселлером, хотя и получала неоднозначные оценки. Об этом мы подробно писали в рецензии «Сила и слабость «мокрой курицы», опубликованной в «ОГ» в октябре 2018 года.

Попеняв тогда на идеологему раскулачивания, которая легла в основу сюжета, автор этих строк в целом положительно отозвался о художественных достоинствах романа несомненно талантливой русскоязычной татарской писательницы и, как многие, с волнительным нетерпением ожидал разрекламированного сериала с участием прославленных актеров.

Фильм прошел и вызвал нешуточные страсти, не утихающие по сей день. В чем только не упрекают сегодня его создателей: и в искажении истории (что не лишено оснований), и в оскорблении чувств верующих, и (даже!) в разжигании межнациональной розни! Одна из претензий, например, касается образа Упырихи. Ну, не бывает, видите ли, в татарских семьях таких вот жестокосердных свекровей! Тут-то и подумаешь: хорошо, что Островский свою Кабаниху описал намного раньше.

Только сериал и вправду не удался. Не из-за того вовсе, что писательница в чем-то от исторической правды отступила или какие-то там детали быта передала неверно. Роман Яхиной – это история женщины. Неграмотной, забитой, несчастной в супружестве и только в жестоких условиях ссылки сумевшей себя обрести: там она встретила любовь, вырастила прекрасного сына. Яхина описывает все это со свойственным ей изяществом, тактично, аккуратно, тонко передавая сложные человеческие чувства и переживания. С какой поразительной проникновенностью показывает она зарождение у Зулейхи нежного чувства к чекисту Ивану, убившему ее мужа! Только читатели книги могут понять, почему Зулейха бросается к Игнатову под стол, когда тот роняет пепельницу. Это же унизительно, если мужчина сам собирает с пола мусор!

При всем уважении к исполнительнице главной роли, Чулпан Хаматова совсем не смотрится простой безграмотной крестьянкой. Во многом этому поспособствовали создатели фильма, изрядно исковеркавшие вступительную часть книги. В результате зритель не погрузился в омут страха, боли и безысходности, в котором живет Зулейха, где ей уготовано вставать до зари, обслуживать сварливую свекровь, сносить физическое насилие от мужа… Без этого трудно понять мучительные терзания героини при обретении себя в новой жизни. Но сценаристы так увлеклись обличением советской власти, что экранная Зулейха многое потеряла по сравнению с книжной. Роман не о зверствах чекистов и не о жестокостях нового строя, что так старательно насаждают создатели фильма. Сцены раскулачивания нужны лишь как обстоятельства для раскрытия тонкого глубинного начала в характерах героев. И не следовало делать их, эти обстоятельства, более грубыми, пошлыми, недостоверными. Так зачем-то поступили с Котельниковой, которой в книге отведена лишь эпизодическая роль. Но ничтоже сумняшеся сценаристы развивают целую сюжетную линию. Настасья – она ведь чекистка, а значит, мерзкая, подлая, и за это ей поделом воздается. Вот только, увлекаясь сюжетной эквилибристикой, сценаристы удалились от важного. Не удалось им так же метафорично, ярко образно, как в книге, донести до зрителей затаенную теплоту зарождающихся у главных героев сильных чувств. Как не удалось раскрыть в полной мере нравственную чистоту Зулейхи, которая вызывает симпатию не только у Ивана, но и у ссыльных интеллигентов, из которых в сериале ярко запечатлен разве что доктор Лейбе. Остальные вообще ушли в тень. Да и сама Зулейха на фоне режиссерских выкрутасов становится чуть ли не одним из, а вовсе не главным персонажем.

Впрочем, может, напрасно ругают авторов фильма за пасквиль на советское прошлое. Они ведь на ходу пере-

обулись. Прошел партсъезд, сообщают, осудили репрессии. И вот счастливая Зулейха в семье своего преуспевающего сына, где уже и внуки подрастают. Ну чем не идиллия в духе мелодрам для домохозяек, которых так трогают счастливые развязки! Только опять не по роману. Слабее, примитивнее. Прочтите книгу. Там психологически тяжелая сцена прощания матери с пустившимся в бега сыном… И вот они, щемящие сердце финальные строки: «Зулейха побредет, не замечая времени и дороги, стараясь не дышать, чтобы не множить боль. На Круглой поляне заметит идущего навстречу человека, седого, хромого, с палкой. Они с Игнатовым увидят друг друга и остановятся – он на одном краю поляны, она на другом. Он вдруг поймет, как постарел: потерявшие зоркость глаза не смогут различить ни морщин на лице Зулейхи, ни седины в ее волосах. А она почувствует, что заполнившая мир боль не ушла, но дала ей вдохнуть».

Николай Коржов,

член Союза журналистов РФ